Влияния заказчика (надстилевое сознание)

Для архитектуры характерным становится предпочтение к внешней парадности зданий, что с особой силой проявляется в градостроительной планировку. Главное внимание уделяется организации парадных подходов к репрезентативным зданиям. Альберту Шпееру принадлежит проект реконструкции Берлина (1939 г.), по которому город увеличивался в три раза, и представлял собой систему осей, перекрещивающихся в центре. Особенно во время войны, для поднятия патриотического духа, проекты реконструкции городов приобретали более парадный характер: в 1944 г. объявили конкурс на «полное обновление Берлина», которому надлежало стать «столицей Европы», получив название «Германиа». В проект входили триумфальные арки огромных размеров и были даже начаты подготовительные работы.

Районной планировкой через специальное ведомство лично руководил сам Гитлер. Административное деление Германии заменялось системой военно-политических округов «гау», которые застраивались, по большей части, военными сооружениями (орденс-бургами), т.е. казармами, плацдармами и стадионами и стадионами. Все значимые сооружения объединялись автострадой. Особое ведомство под руководством Крейза занималось проектированием мемориальных сооружений и крепостей мертвых (тотенбургов), строительство которых планировали проводить вдоль будущих границ Европы.

«Каждый великий период в истории находит свое окончательное выражение в ценности его построек», - любил повторять Гитлер, в том числе имея в виду и величие своей эпохи. Согласно фюреру, «здания, созданные народом, должны достойно представлять своего заказчика – народ». Эта директива призывала архитектуру коренным образом отличаться от прежней, порожденной временем упадка и декаданса, которая, как утверждала классовая теория, «обязана своим происхождением и поддержкой в большей или меньшей степени капиталистическим интересам отдельных личностей».

Главный заказчик А. Шпеера требовал не комфорта и материальных удобств, а прославления существующего строя и эпохи. Новая архитектура должна была олицетворять «идеологию в камне», «воплощение самого передового мировоззрения», «каменную летопись побед и свершений», «политическую исповедь» и т.п. Гитлер, выступая на партийном съезде в 1935 году в Нюрнберге так сформулировал этот принцип: «И даже если в конце концов смерть замкнет уста последнего живого свидетеля…тогда начнут говорить эти камни».

23 марта 1933 года в Рейхстаге Гитлер произнес речь: «Одновременно с политическими чистками нашей общественной жизни, - заявил он, - правительство Рейха предпримет тщательные меры по моральному очищению всего тела нации. Вся образовательная система, театры, кино, литература, пресса, радио – все будет использовано как средство для осуществления этих целей и будет расцениваться в соответствии с ними». Гитлер неоднократно подчеркивал необходимость прямого вмешательства в культурные дела посредством, с одной стороны, широких ассигнований в поддержку сторонников искусства национал-социализма, а с другой – применением карательных мер к его противникам. Обоснование своей концепции Гитлер дал в речи на открытии Третьей выставки немецкого искусства в июле 1939 года: «Во времена, когда господствующие политические и религиозные идеи развиваются постепенно, художественная продукция естественным путем занимает все более значительное место на службе господствующих идей. Но в периоды стремительного революционного развития такое соединение должно быть направляемо и руководимо сверху. Те, кто в области политики или мировоззрения ответственны за воспитание людей, должны стремиться направлять художественные силы народа – даже под опасностью самого жесткого вмешательства – в русло их общих мировоззренческих и требований и тенденций». Фюрер не только выдвигал принцип партийного руководства искусством,… он определял и цель того руководства, которую ставил «выше культуры, выше религии и даже выше политики», - создание нового человека.

Великая цель, которую ставили перед собой, оправдывала все средства для ее достижения. Она заключалась в создании не только нового общества, но и его строителя и обитателя, чья психология, идеология, этика и эстетика формировались бы по законам единственно правильного научного учения: концепция Нового Человека в качестве сверхзадачи зримо или незримо присутствует в сердцевине любой тоталитарной культуры.

Конечно, неверно обвинять Германию этого периода в пренебрежении культурой, как это часто делают, пользуясь крылатой фразой, которую приписывают то Розенбергу, то Герингу, то Гиммлеру: «Когда я слышу слово "культура", я хватаюсь за пистолет». Наоборот, именно здесь искусство привлекало самое пристальное внимания государства, о нем здесь писали и говорили первые люди государства. Мартин Борман, к примеру, называл культуру «самым важным и значительным инструментом партии».