Петер Беренс и рационализм

«Для таких зданий единственное условие – это обеспечение максимальной производственной эффективности».

В. Риттих

Петер Беренс (1868 – 1940), крупнейший зодчий Германии начала 20 века, оказал противоречивое и неоднозначное влияние на архитектуру этого периода. Крупнейший в Германии представитель рационализма, П. Беренс являлся приверженцем техники и технического прогресса. Лучшие его работы – это промышленные здания. Но при этом архитектор не порывает связь с архитектурной традицией, источником вдохновения для него остается творчество К.Ф. Шинкеля.

Он первым взялся за комплексное внедрение художественного формообразования в промышленность. Художник по образованию, П. Беренс в течении длительного периода занимался прикладным искусством (книжной графикой и промышленным дизайном). Он первым стал совмещать деятельность дизайнера и архитектора. При этом его интересы как художника – тонкое понимание цвета и светотени, живописности композиционного объема, значительно обогащали его архитектурную практику. С этого момента началась история дизайна. Вместе с тем архитектура неоклассицизма повернулась к определяемой многими исследователями термином «сверхчеловеческой» монументальности. Рациональное и иррационально – мистическое соединились в его творчестве. Начинал П. Беренс как живописец и график, через натурализм и символизм переходя к декоративно – символическим аллегориям югендштиля. Увлекшись ницшеанской концепцией развития культуры и идеи стиля, П. Беренс в этом увидел символ жизнеощущения эпохи, проявлению взаимодействия искусств. «Искусство сильных душ хочет возвышенного», писал он об иллюзии, которая должна не только казаться иной действительностью, но и возвышаться над сущим. (Беренс П. Праздник жизни и искусства. Собственная вилла П. Беренса в Дармштадской колонии художников относится к неоготическим сооружениям. И, несмотря на то, что к концу 19 века многие архитекторы перестали использовать готику как источник вдохновения, П. Беренс интерпретировал готические формы, предельно упрощая и схематизируя их.

Постепенно в архитектурных работах П. Беренса усложненность завершения формы (как в поздней готике) исчезает, уступая место построению строгой формы, изредка смягченной плоскостным декором в духе проторенессанса (здание художественной выставки в Ольденбурге, 1905) или приближающейся к классицизму (загородный дом Шредера в Эппенгаузене близ Хагена, 1909).

После увлечения ницшеанской риторикой П. Беренс перешел к плоскостной геометрии построек (крематорий близ Хагена, 1906-1907; павильон концерна АЭГ на судостроительной выставке в Берлине,1908). Под влиянием Вальтера Ратенау, ученика философа Вильгельма Дильтея и одного из руководителей концерна АЭГ, архитектор перенимает взгляды о всемогуществе индивидуальной технологии и ее способности разрешать социальные проблемы. Согласившись на предложение В. Ратенау, П. Беренс с 1907 года становиться советником АЭГ по эстетике, создавая «имидж» концерна, его фирменный стиль. Помимо промышленного дизайна облик АЭГ стали выражать новые промышленные здания.

Фабрика турбин, построенная П. Беренсом в Берлине (1909), являлась синтезом греческого храма и современного промышленного здания. Столкнулись две логики формообразования – логика искусства и логика техники.

С нарочитой брутальностью в облике здания обнажены элементы конструкции – металлические шарнирные рамы, пролеты между стойками которых заполнены наклонными внутрь стеклянными панелями с изящным легким П. Беренс. Фабрика турбин. Берлин. металлическим каркасом. Вопреки логике и тектоническим закономерностям структуры в композицию введены знаки монументального. Глухие тонкие стенки, образующие углы объема, слегка наклонены внутрь, как и стеклянные панели; на их поверхность нанесены редкие горизонтальные полосы, имитирующие швы. Этим простым средством создано впечатление грузных угловых монолитов циклопической кладки. Торец высокой граненой кровли, основу которой образуют решетчатые пояса металлических рам, превращен в глухую, оштукатуренную под камень поверхность, нависающую над стеной. Благодаря этому легкая конструкция воспринимается как тяжелый каменный монолит, придавивший все огромное здание.